Сверим мечты: в Петербурге вышел мюзикл «Летучий корабль»

18 ноября 2016, 18:06

Версия для печати

Tweet

В Петербурге прошли премьерные показы «Летучего корабля». Совершенно неожиданно у команды режиссера и хореографа Егора Дружинина и продюсера Никиты Владимирова, которые взяли за основу старый добрый советский мульфильм с песнями Максима Дунаевского и Юрия Энтина, получилось то, чего все так давно ждали в этом жанре: оригинальный российский мюзикл со старыми и новыми хитами, который в кои то веки не выглядит выступлением доморощенной агитбригады.

Несмотря на обилие в афише российских мюзклов франшиз во главе с покорившим Россию «Балом вампиров» в оригинальной постановке Романа Полански, произведения этого жанра на нашей почве выглядят примерно как пальмы в северных широтах, если вдруг прихоть какого-то безумца их сюда занесет: куцыми, пожухлыми, обреченными. Ну нет в России культуры качественного массового театрального интертейнмента. Даже в хваленых франшизах наши артисты смотрятся, за редким исключением, ряженными, натасканными зарубежными репетиторами. И причина проста: никакая живая музыка, исполненная профессиональными музыкантами (они-то в России как раз имеются), никакой вымуштрованный кордебалет и даже неплохие певцы (их тоже найти можно) не заменят человеческой, узнаваемой истории, которая непременно лежит в основе любого мюзикла и которую рассказать могут только актеры уровня крупнейших драматических театров, но которые при этом могут еще и танцевать, и петь. Пять лет назад приехавший на премьеру «Бала вампиров» в Петербург главный европейский граф вон Кролок Кевин Тарт — актер с американскими корнями, ныне живущий в Европе, рассказывал автору этих строк, как с трехлетнего возраста участвовал в музыкальных телешоу, а с подросткового возраста уже выступал в крупных театральных проектах, постепенно дополняя свое базовое музыкально-танцевальное образование частными уроками у вокалистов Метрополитен-оперы и опытных драматических педагогов. В наших краях подобного рода синтетические актеры — редкие самородки, которые погоды, увы, не делают, ибо мюзикл — жанр многонаселенный, и тут требуется промышленный масштаб подготовки кадров: но вероятность того, что он в России будет налажен, так же мала, как вероятность победы нашей футбольной сборной на чемпионате мира.

Фото: предоставлено пресс-службой проекта/Юлия Кудряшова

На футбольную тему в премьерном «Летучем корабле» как раз шутят и удачно. Когда Забава (на эту роль позвали звездную Анастасию Стоцкую) велит претендентам на ее руку построить летучий корабль, «простой человек» Ваня спрашивает, нет ли у царевны других желаний. Выяснив, что продвинутая царская дочь мечтает еще и о победе на мундиале нашей сборной по футболу, Ваня решает, что летучий корабль — задачка полегче будет. Спектакль вообще напичкан лексикой новостных лент: идея скрестить русскую сказку с шутками кавээновско-комедиклабовского толка (для этого в сценаристы приглашены люди с соответствующим опытом — Джавид Курбанов и Павел Аветиков) срабатывает. Словечки вроде «хэштег», «статус Вконтакте» и даже «мельдоний», появление дополнительных, кроме Вани и Полкана, женихов — турецкого, греческого и американского принцев (последний в случае, если будет избран строптивой царевной, должен обеспечить царству «инвестиционный рай»), превращение Полкана из воеводы в олигарха, – все эти современные коды подчеркивают, что спектакль претендует на то, чтобы быть «новейшим хитом древнейшей Руси», но при этом не заслоняют сюжета, который здесь — главный.

Верность незамысловатой волшебной истории о первой любви — первый залог успеха тех, кто затеял проект. Второй – приглашение в проект одного из лучших российских театральных художников Максима Обрезкова, главного художника Вахтанговского театра, который принес с собой высокую постановочную культуру и невероятной красоты сценографические фантазии. По стилю они напоминают мульт-раскраску. Но вместо красок у художника – свет, так что просто невозможно не упомянуть в этой связи художников по свету «Летучего корабля» Андрея Абрамова и Нарека Туманяна. Посмотришь, как декорации в секунду меняют цвет, да и вспомнишь специалиста номер один в мире по подобным театральным фокусам, знаменитого американского режиссера Боба Уилсона. Но Уилсон для своих премьер выставляет свет порядка 300 часов. У чародеев, создавших сказочное пространство «Летучего корабля», времени было меньше, полагаю, в десятки раз. Тут надо еще сказать про важную деталь сценографии – рамку с бабочками, которые меняют цвет в зависимости от эпизода на сцене. Она – рамка – словно бы отгораживает ту, сказочную реальность, от нашей. Подчеркивает, что театральное действие не пытается прикинуться реальностью, а подается именно как сказка.

Это именно сказочная история, разыгранная взрослыми людьми для взрослых же людей. Возрастное ограничение 12+ – верное. И не потому что в спектакле есть нечто непристойное – ничего подобного, шутки остроумные, отношения героев предельно целомудренны. Просто перед нами, прежде всего — игра, которая предполагает участие в равной степени сцены и зала, рассчитанная на иронию и самоиронию, на способность актеров и зрителей сравнить те, застойные 70-е, когда вышел мультфильм, и сегодняшнее смутное настоящее. А главное — это еще и предложенная создателями «Летучего корабля», пережившего серьезный апгрейд (дописано более половины новых музыкальных номеров, не уступающих по уровню прежним), любопытная задача: поверить свои сегодняшние установки, принципы, переживания логикой сказки, на которой рос, понять, насколько расходится твоя личная сегодняшняя жизнь и твоя прежняя детская/юношеская мечта. Опыт, согласитесь, весьма интересный. Он невозможен без индивидуального мастерства игроков на сцене – мастерства, подчеркну, драматического. И тут надо отдать должное продюсеру и режиссеру, сделавшим верный кастинг. На сцене – рекордное для среднего отечественного мюзикла количество сильных актеров. И человеческие отношения героев друг с другом важнее, чем музыкальные номера.

Не знаю уж, соответствует ли мировым стандартам мюзикла вокальный диапазон Сергея Мигицко, но его драматические возможности поистине безграничны. Эпизодический (хотя и весьма запоминающийся) герой мультика Водяной в мюзикле превратился в одного из ключевых персонажей, забытого актера Вольдемара Водяного, который в молодости сыграл одну звездную роль и канул в Лету – а теперь вот промышляет тем, что играет французский джаз в умопомрачительной красоты декорациях эпизода «Дно». Дно тут, понятно, надо осмыслять и в прямом (дно болота) и в переносном смысле: образ Водяного-Мигицко – идеальное лекарство для актеров с комплексом недооцененных мучеников, а на месте народного артиста России Владимира Коренева, исполнителя роли Ихтиандра в «Человеке-амфибии», я бы прислала Мигицко корзину цветов (с вашего позволения не буду объяснять, почему – посмотрите, поймете. Но это – только начало. Роль Сергея Мигицко, сработанная мастерски, по ходу действия вызывает массу культурных ассоциаций: комический дуэт Водяного и Жабы (блестящая актерская работа Варвары Шалагиной) заставляет вспомнить Марселлину и доктора Бартоло из «Женитьбы Фигаро». Но в почти чистую лирику Мигицко на мгновения тоже прорывается: история обретения Водяным сына в лице Вани – это практически цитата из вампиловского «Старшего сына» со всеми драматичными нюансами ситуации и, одновременно, пародия на нее. И все это – в костюме с юбкой-хвостом и пузырем с рыбкой на животе, который, как и нарочито синие круги вокруг глаз, совершенно не мешает герою оставаться человеком.

Фото: предоставлено пресс-службой проекта/Юлия Кудряшова

Что отдельно радует, выходы персонажей с музыкальными хитами и танцами здесь не смотрятся эстрадными вставками, а ладно вписаны в единый сюжет. Первая сцена, в которой появляется большинство героев, – царская ярмарка. Рыночная палатка установлена на фоне перспективы высоток мегаполиса. Мир сказки за почти полвека, которые прошли с момента выхода мультика, сильно изменился: основным типом жизнедеятельности стала торговля – об этом убедительно танцует и поет слаженный и острохарактерный кордебалет под живую музыку: оркестр из первоклассных музыкантов управляется Иваном Демидовым, и делается это на столь высоком профессиональном уровне, что я бы на месте продюсера подумала об издании подарочного диска.

Фото: предоставлено пресс-службой проекта/Юлия Кудряшова

Царь в исполнении Сергея Лосева выглядит канонически, как на картинках в детских книжках, но ведет себя не вовсе по-царски: ходит с тележкой, как бомж, собирает банки, смиренно ожидая, пока горожане допьют их содержимое, сдал дворец Полкану под ресторацию, сам с царевной Забавой ютится в сарайчике, но Лосев придумывает герою трогательную драму бесхарактерности и добрую, наивную, детскую душу, которая в итоге и приводит его к правильному нравственному выбору.

Убедительных актерских работ тут – целая галерея: Полкан – Александр Рагулин косит под «короля Элвиса», хотя ощущение свободы и драйва ему обеспечивают не музыка, звучащая в душе, а то, что у него «не один миллион, разумеется, кое-что еще в запасе имеется».

Особенно стоит приглядеться к исполнителю роли Вани – молодой артист по имени Дмитрий Савин приехал в Петербург из Новосибирска ради участия в проекте, и у него получается достоверно сыграть прямо-таки сказочное бескорыстие и простодушие, при этом с пластикой, чувством ритма и вокальными данными у него тоже все в порядке. Среди трех героев «Летучего корабля» (Царь, Забава, Ваня), которые не вписываются в товарно-денежные отношения, а сохраняют ничем не обоснованную веру в чудо (потому на костюмах этих троих в большом количестве «расселись» бабочки: они тут – символ, очевидно, нематериального мироощущения, внутренних крыльев), Ваня – самый сложносочиненный. Именно его бескорыстный взгляд на мир и предощущение полета (он передвигается по сцене так, точно у него внутри надут воздушный шарик) подвергается наибольшим испытаниям – тем, с которыми встречается каждый человек, сохранивший способность мечтать.

Фото: предоставлено пресс-службой проекта/Юлия Кудряшова

И если уж говорить о недочетах постановки, то это, прежде всего, режиссерски не выстроенная роль Вани во второй половине истории, отсутствие во втором действии натянутых до предела драматических нитей между героями. А ведь сказка – это такой жанр, в котором хоть ненадолго, а необходимо затаить дыхание, затосковать, испугаться за героя (героев), выдержать паузу (даже в мюзикле), после которой действие еще энергичнее устремится к финалу. Тем более, что в сценарии момент для такой паузы имеется – и это эпизод весьма недетского, мужского противостояния, психологического реслинга, в котором Полкану удается ненадолго одержать верх.

Неудачно выбран и момент для антракта, который не только сюжетно, но и зрелищно так и просится перед сценой «Дна»: таковы уж законы развлекательного зрелища, что при открытии занавеса нового акта все должны ахнуть от неожиданности и восторга – и картина «Дна» дает для этого все основания.

Фото: предоставлено пресс-службой проекта/Юлия Кудряшова

Но это – частности. Которые досадны как раз потому, что в целом история сложилась. Режиссер Егор Дружинин умудрился провести свой корабль мимо сентиментальности и пошлости. И в итоге неожиданный «белый и пушистый» финал, как, впрочем, и весь спектакль, неназидательно, но весьма настойчиво напоминает нам всем, что «наши мечты – это наша работа, которую мы во что бы то ни стало должны сделать хорошо», как сказано в одной очень хорошей, убийственно-ироничной, но жизнеутверждающей современной пьесе.

Жанна Зарецкая, «Фонтанка.ру»

Фото: предоставлено пресс-службой проекта/Юлия Кудряшова