Ловец мгновений: «Театр Виктора Васильева» в Борее

27 марта 2013, 13:21

Версия для печати

Tweet

В галерее «Борей» открылась и продлится до 6 апреля фотовыставка «Театр Виктора Васильева». И дело совсем не в том, что на снимках петербургского театрального фотографа Виктора Васильева запечатлены звезды – Лебедев, Владимиров, Фрейндлих, Боярский, Соловей, Полунин с Городецким, Хабенский, Вишнева и Захарова, Боярская и Козловский. А в том, что на этих развешенных по стенам оттисках сохранились не только лица, но атмосфера и энергия времени, и гипнотическая магия кулис. Это тот случай, когда, как сказано в «Обыкновенном чуде», живое стало еще более живым.

На выставке представлено менее сотни фотографий. А между тем, Виктор Васильев – один из самых востребованных театральных фотографов города – снимает более сотни кадров ежедневно. Можно смело сказать, что он ходит в театры чаще самых заправских критиков – его, сухопарого немолодого мужчину с камерой, можно увидеть на премьерах во всех театрах Петербурга. Он – автор лучших фотосессий с театральных праздников, потому что любит красоту и умеет снимать театр красиво. Не «глянцево», не «гламурно» – там герои выглядят силиконово-искусственно, – а именно с позиций красоты жизни, красоты естественности.

Виктор Васильев в своей мастерской в Театре им. Ленсовета. 1985 год

Фото: Пресс-служба Театра им.Ленсовета

Мне самой много раз приходилось замечать, как Виктор Васильев, нацелив объектив, ждет, когда человек забудет о присутствии фотографа, расслабится, станет самим собой, – тогда раздастся несколько щелчков, и потом в соцсетях, в закрытых и открытых сообществах, в прессе появятся новые прекрасные театральные мгновения: а ты и не знал, насколько они хороши, и не узнал бы, не случись рядом человека с камерой. В данном случае, человека вполне конкретного.

«Художник призван изобразить не оригинал, а отношение к нему», – сказал Пабло Пикассо. Он, конечно, имел в виду картины, но, сколько я ни думала о фотографе Викторе Васильеве, ежедневно получая от него фотографии самых разных спектаклей, каждый раз уверялась, что дело именно в отношении – в любовном отношении к театру, к артистам, к театру жизни. Виктор не признает себя фотохудожником, уверяет, что театральная фотография – разновидность репортажа. Это, конечно, не так. Просто человек, обладающий даром снимать театр, – это предельно скромный фотохудожник. Который не выпячивает своего видения, а стремится снять лучшее из того, что сделано другим художником. То есть, пространство для собственного творчества – ничтожно мало, но оно существует, и в том, чтобы не нарушить этической грани, пройти по канату, не свалившись ни в хладноносую репортажность, ни в самовыпячивание, и есть великое мастерство театрального фотографа вообще. Но в данном случае, вполне конкретного.

Что любопытно, крестной мамой Виктора Васильева в его театральной карьере случайно (как оно обычно и бывает) стала Алиса Бруновна Фрейндлих. Как рассказал сам Виктор автору этих строк на открытии первой в его жизни выставки: «Все началось с того, что я переехал из Московского района в Калининский, и понадобилось менять работу. А у жены знакомые работали в спецСМУ Управления культуры. Пусть, говорят, к нам приходит – зарплата у нас приличная. А эта бригада работала тогда в Театре им. Ленсовета. Я тогда уже увлекался фотографией – и договорился с ребятами-осветителями, что останусь на спектакль и поснимаю у них из ложи. Потом сделал фотографии, принес ребятам в театр. И тут к нам вошла Алиса Бруновна с девушкой-художником: что-то у нее поломалось в гримерке – то ли розетка, то ли выключатель, надо было починить. Ну, я ее попросил автограф оставить на фотографиях – я же ее в основном снимал. Она расписалась. А где-то через день ко мне уже подошли от администрации, спросили: «Витя, а ты не хочешь репетицию «Вишневого сада» поснимать?». Конечно, я согласился. Как можно было отказаться?! Там же Алиса Бруновна играла, репетировал сам Владимиров. Не получится, думаю, так не получится. А оказалось, что получилось. Они говорят: «А поработать можешь по совместительству?» Я пошел к руководству, мне дали справку на полмесяца, тогда на совместительство требовалось разрешение. Ну и отснял репетиции «Вишневого сада». Потом сделали огромный премьерный щит».

И тут карьера Васильева как театрального фотографа вполне могла бы и закончиться, едва начавшись, потому что разрешение на совмещение не продлили, а уходить в театр на постоянную работу – с 200 рублей на 80 при наличии семьи и маленького ребенка, даже при большой любви к сценическому искусству, было невероятно. Однако монтажником Виктор проработал недолго, следующее место работы хоть и было на заводе, Адмиралтейском, но это было уже место фотографа. Хотя снимать приходилось детали производства и, разумеется, передовиков – для досок почета в цехах, и два раза в год – к 1 мая и 7 ноября – гигантские портреты ударников целого завода. А еще – подводные лодки в Прибалтике, Североморске, Баку.

«И в это же время, – рассказывает Виктор Васильев, – то есть, в году 80-м, шел я мимо Театра им. Ленсовета, а там премьера, «Спешите делать добро» по пьесе Михаила Рощина. Спрашиваю: «Пустите меня поснимать?» Меня пустили. Отснял я пленку 36 кадров. А после спектакля подходит замдиректора, говорит: если что-то получилось, приноси, нам нужен такой же премьерный щит, как был после «Вишневого сада», а работать некому. Я принес. И мне снова предложили работать по совместительству. Тогда уже на основной работе мне дали справку на год. И я начал работать».

Впрочем, совместителем Виктор Васильев оставался уже недолго. Театр затянул. А однажды случайно отснял своим «Зенитом-В» балет «Макбет» в МАЛЕГОТе и рискнул показать хореографу Николаю Боярчикову съемку. Был приглашен тут же, без дополнительных разговоров. Оказалось, что и отменным балетным фотографом Васильев тоже может быть. После снимал и дирижеров как штатный фотограф Филармонии. А в 1983-м появился еще один родной театр в жизни – Малый драматический. Там Виктор Васильев служит по сей день. Оттуда уходил в Театр им. Ленсовета, потом, в 2000-м, вернулся. Сегодня по фотографиям Васильева можно воссоздать спектакли Льва Додина последнего десятилетия – их тысячи. Цветных. Но не утративших глубины, игры светотени, напряженности действия.

Цветным фотографиям на выставке посвящен один зал – против трех черно-белых. Причем, Виктор рассказывает, что именно появление цветных фотографий – тех самых, которые печатались машинами в многочисленных фотоцентрах – едва не спровоцировало его прощания с театром. «Пленка же настроена на дневной свет, а тут софиты, и кадры получались желтыми. И у оператора, разумеется, не было желания что-то переделывать, ему легче было лишний детский альбом какой-нибудь напечатать. Ну и я решил, что, раз не могу обеспечить качество продукта, надо уходить».

Проблема «желтых кадров» разрешилась, когда аналоговые машины сменились цифровыми и оператор стал видеть изображение того, что печатал. Ну а потом и вовсе наступил век цифры.

Собственно, к фотографиям Виктора Васильева сложно что-то добавить. Они – не приложение к театру или спектаклю, они – самодостаточны. Это тот иконографический материал, который позволяет по одному кадру разгадать суть образа. А если одного и того же артиста Виктор снимает на протяжении десятилетий – то и рассмотреть роли как этапы актерского пути. Вот на выставке в одном из залов есть четыре портрета артиста МДТ Петра Семака в ролях: в спектакле «Счастье мое…» в 1984-м, с Натальей Акимовой, в «Бесах» в 1991-м, с Сергеем Власовым, в спектакле «Под вязами» в 1998-м, с Евгением Лебедевым, и в «Лире» в 2006-м. И это уже целая иконография – опиши их внимательный критик-профессионал, и получится половина, если не больше, актерского портрета. Видео расскажет о ролях значительно меньше. Театр у нас еще не научились снимать – там дай бог с режиссурой разобраться в общих чертах, а уж в том, что касается актерских образов, – беда. Камера фотографа-профи, выхватившая заветный крупный план, даст несоизмеримо больше понимания о внутренних движениях, развитии целой роли. Вообще, по фотографиям Виктора Васильева очень легко объяснить, что такое русский психологический театр – театр глубинного погружения в образ, до полного самоотречения, до грани возможностей разума и чувств. Те, кто видел Лизу Боярскую на фотографиях Васильева, никогда не зададут вопроса, а хорошая ли она театральная актриса. Очевидно, что перед нами Актриса. Большая. Таков эмоциональный потенциал васильевских оттисков.

Что тут добавить? Мне – пожалуй, и нечего, кроме особой благодарности устроителям выставки, заместителю художественного руководителя МДТ Нелли Ахмадуллиной и куратору, театроведу Владимиру Кантору. А вот подошедшая к нам на вернисаже заведующая музеем Театра им. Ленсовета Вера Матвеева рассказала, как недавно в театр приезжала театральный фотограф с мировым именем Нина Аловерт. Это ее сменил Виктор Васильев на должности штатного фотографа «Ленсовета». Прошла гостья по музею, остановилась у стендов со снимками спектаклей «Интервью в Буэнос-Айресе» и «Люди и страсти» – там работы обоих фотографов вперемежку... И сразу заметила: «А вот такой момент я и не поймала, не углядела». Ну а когда оказалась у витрины с множеством портретов Игоря Владимирова на репетициях (это уже только Виктор Васильев), то и вовсе руками всплеснула: «А что ж я шефа-то не снимала на репетициях?!» А витрина эта стеклянная вся утыкана пальцами зрителей, сколько ни вытирай – Игорь Петрович там такой живой, что невозможно удержаться от соблазна дотронуться. И первой в этом эффекте осязаемости Васильевских фотографий призналась Алиса Фрейндлих – ее пальцы на этом стекле первыми остались.

Кстати, вот тут мы заспорили: когда лучше фотографии получаются – когда фотограф погружен в спектакль эмоционально, или когда хладнокровен? Виктор Васильев сказал, что когда слишком уж очарован тем, что видишь в объектив, качество страдает. И тут же признался, что, когда Алису Бруновну фотографировал, мурашки бежали по спине, и руки дрожали. «Качество тогда страдало, конечно», – смущенно произнес мастер.

В этом году, в июне, Виктору Ивановичу Васильеву исполнится 60 лет. И хочется верить, что открывшаяся в «Борее» выставка – начало цикла подобных вернисажей, российских и европейских. Сам же фотограф поделился идеей снять спектакли МДТ с тех ракурсов, с которых их не видит зритель. «Вот, например, в «Трех сестрах» Льва Додина действие время от времени происходит в доме, а зритель видит только то, что можно разглядеть в оконные и дверные проемы стены. Но там же – целая жизнь: стол, танцы, гитара, любовь. И у меня закралась мысль снять тот ракурс – и я даже попробовал это сделать во время гастролей в Киришах. А можно же еще устроить съемку сверху или из бокового выхода на авансцену («из деревяшки», как говорят работники театра)».

Как видите, в хладнокровном отношении к профессии Виктора Васильева уличить трудно. Но, как сказал еще один фотограф с мировым именем, на сей раз француз Анри Картье-Брессон: «Фотографировать может только тот, кто сумеет выстроить на одной оси глаз, голову и сердце».

Жанна Зарецкая, «Фонтанка.ру»