«В тихом омуте»: Из жизни каннибалов

07 июля 2016, 20:24

Версия для печати

Tweet

В прокате – «В тихом омуте» француза Брюно Дюмона с Фабрисом Лукини, Жюльетт Бинош и Валерией Бруни-Тедески. В теории фильм мог бы стать французским ответом «Отелю Гранд-Будапешт». На практике оказался редким случаем неудачной франкоязычной комедии.

Брюно Дюмон заставил о себе говорить десять лет назад — когда снял «Фландрию», удачный вдумчивый реквием памяти Первой Мировой и потерянной Европы. Со временем режиссер явно стал тяготеть к куда более легкомысленным формам высказывания (прошлый его фильм, «Малыш Кенкен», был и вовсе забавным телесериалом), но к стилю fin-de-sicle'а любовь сохранил. Шляпками, шезлонгами, крагами для верховой езды – непременным атрибутом мужского костюма он наводняет кадр и в «Камилле Клодель», и в «Кенкене», и в «Омуте». Со стилем здесь дело обстоит лучшим образом. Чего не скажешь обо всем остальном. 

 На берегу бурного моря живут два семейства. Аристократы Ван Петегемы читают книжки, протирают пыль с мебели, беседуют. Простолюдины Бруфоры ловят устриц, перевозят через проливы туристов и время от времени жрут их на обед. Пропажей отдыхающих начинает интересоваться полиция, а тут еще у отпрыска аристократов — то ли девочки, наряжающейся в мальчика, то ли наоборот — пробуждается первая любовь к сыну рода каннибалов, лопоухому тугодуму в костюмчике.

Порой кажется, что эта история на экране разыгрывается не столько актерами, сколько костюмами. Необъятными сюртуками, котелками, матросками а-ля французские художники Пьер и Жиль, перьями на шляпах. Актерские физиономии хочется просто стереть или чем-то прикрыть — они лишние. Ничего, бывает «кинематограф предметов», эка невидаль. Удивительно, что при этом Дюмон изначально выбирает формат веселого капустника, жанр очень актерский. Тут бы не котелкам гулять, а морю сиять: народным и заслуженным оторвать душу, подурачиться на славу. Так, как они это делают в «Факерах», «Отеле Гранд-Будапешт», и прочих бесчисленных вариантах того же рода-племени движущихся картинок.

Капустника не получается — скорее, драмкружок играет Чехова. Лукини невыносимо педалирует придуманную им «смешную дикцию» героя и с честью носит горб на спине (похоже на Модеста из достопамятного «Городка»). Бинош в поте лица изображает дамочку на вечной грани обморока (те же вздохи могла бы изобразить по сдельной цене продавщица из соседней кондитерской). Бруни-Тедески выделяется на общем фоне: сдержана, как никогда — словно эту роль ее заставил играть под прицелом ружья свояк, Николя Саркози.

И все бы ничего, бывает такое (хотя и редко), что актеры ни в какую не хотят дурачиться. В таких случаях на помощь комедиографам приходит прыткий монтаж, галопирующий ритм действия. Но Дюмон на ускорение категорически не идет: весь «Омут» построен на статичных, симметричных, тянущихся минутами фронтальных планах. В них актерская растерянность только усугубляется, и комедия превращается в форменную пытку. Каждый неудачный трюк, каждое нелепое комическое действие повисает в воздухе, становится в сотни раз неудачнее и нелепее.

Не срабатывает при таком раскладе и гротеск, и черный юмор. Они, скорее, выглядят здесь вставными зубами. Ход с лодочниками-каннибалами не взрывает гулкой тишины, а только подчеркивает ее. Черная комедия ведь тем и прекрасна, что в ней фонтаном хлещет кетчуп, и все это понимают. Дюмон же двадцать раз со всех точек показывает натуралистичные части тел, да и обгладывают людоеды своих жертв предельно натуралистично, прямо «Жерминаль», а не «Криминальное чтиво». Фактурные физиономии детишек и лопоухих подростков тоже не встраиваются ни в сюжет, ни в жанр, остаются только классно найденными типажами (где вы таких надыбали, мсье Дюмон?). Да и новаторские трюки со звуком — толстяка-следователя сопровождает преувеличенный скрежет, словно свиную тушу по гравию волокут, а не жиробас прогуливается — остаются только трюками.

Понятно, куда Дюмон в «Омуте» метил: все туда же, в ностальгию – но специфическую, фарсовую. В гиньоль о потерянном европейском рае, о Франции до Первой Мировой. В условный «Гранд-Будапешт», страшную сказку о прекрасных временах. И выбрал тот же проверенный инструментарий, которым пользовался Уэс Андерсон: выстроенность планов, здорово найденный стиль, лихая игра популярных актеров. Но создатель «Отеля Гранд-Будапешт» выехал в свое время на меланхоличных комедиях — это его патентованный стиль и формат. Дюмон запутался в собственных жанровых сетях, сплетенных из ностальгической комедии, гиньоля и фарса, и всё у него в результате валится из рук. Темп буксует, актеры бунтуют. И если на что и похож «Омут», то на старые кустарные комедийные шоу отечественного телевидения, вроде «Деревни дураков» и «Крутого пике». Они сами по себе — привет из прошлого. Но культурные люди подобным языком потерянном рае не говорят. А если говорят — садятся в лужу. Вот как Дюмон.

Иван Чувиляев, специально для «Фонтанки.ру»