Лидер театрального профсоюза Франции Жюдит Деполь: «Правительство не должно иметь зеленую улицу, когда принимает нелепые решения»

25 февраля 2013, 11:33

Версия для печати

Tweet

Ситуация с театрами в Париже, как выяснилось, не менее напряженная, чем в Петербурге. Сейчас под угрозой закрытия оказалась одна из главных экспериментальных площадок в городе - Театр Пари Виллет, имеющий муниципальное подчинение. И это притом, что в прошлом году в Париже уже закрыли один театр, находящийся по соседству, в том же парке Лавиллет – одном из самых известных развлекательных мест Парижа.

«Театр Пари Виллет знаменит тем, что поддерживает самые разнообразные современные театральные проекты. Например, режиссер Жоэль Помра, известный теперь во всем мире и в России в частности, начинал свои опыты именно в Пари Виллет. Причем, это был единственный театр, который дел ему, начинающему постановщику, возможность работать. Это театр со своим лицом, своей программой – он не боится рисковать, поддерживает новое», - рассказывает вице-президент одного из театральных профсоюзов, режиссер Жюдит Деполь. Она также согласилась рассказать «Фонтанке», какие во Франции существуют методы борьбы с волюнтаризмом властей в сфере культуры, как вообще функционируют профсоюзы творческих работников и чего им удается достичь.

- Чем городская власть аргументирует решение о закрытии Театра Пари Виллет?

- Логика администрации Парижа такова, что театр этот живет только на субсидию из городского бюджета Парижа, и этой субсидии давно не хватает, потому что инфляция есть, а индексации нет. Получилось, что в этом году деньги, отпущенные городом на год, закончились летом, а город ни копейки добавлять не хочет. Как театр боролся? Была большая мобилизации, многие люди в начале осени собрались в театре, чтобы заявить о том, что они поддерживают этот театр и не хотят его закрытия. Это были и коллеги по театральному цеху, и простые зрители, и представители профсоюзов.

Жюдит Деполь

- Как театр их оповестил о своих проблемах?

- Через социальные сети. Кроме того, многие журналисты встали на сторону театра и опубликовали статьи. А незадолго до того представители театра, а также артисты, которые должны сотрудничать с театром в этом году и представители профсоюзов дважды встречались с чиновником, который в мэрии отвечает за культуру. Он сказал нам, что закрывать театр он не хочет, но и поддерживать тоже не будет, потому что денег нет.

- А существуют разные театральные профсоюзы? По какому принципу они различаются?

- Ну, например, мой профсоюз защищает театр как юридическое лицо, как структуру, он не защищает работников театра. Кстати, накануне похода работников профсоюзов в мэрию, там собирался городской совет Парижа – и мы устраивали демонстрацию около здания.

- И сколько человек пришло на демонстрацию?

- Двести. А в самом театре с целью поддержки собралось четыре сотни человек. Там мы приняли решение, что сейчас надо спасать театр как проект, целиком, а не думать о том, где будут существовать отдельные спектакли, которые сейчас играются в Театре Пари Виллет (Пари Виллет - театр нерепертуарный, под его крышей в данный момент сосуществуют десятки экспериментальных театральных проектов. - Прим.ред.). Там же мы решили, что каждый день без выходных в театре должны происходить какие-то акции – по-французски это называется veille artistique. В русском языке есть аналогичное понятие?

- У нас есть фестиваль «Театральная бессонница» - где спектакли идут практически круглосуточно.

- Ну вот. И в этом театре должно было каждый день происходить нечто художественное. Чтобы все видели, что он не просто живой, а суперживой. Сейчас в театре такая ситуация, что те, кто в нем играют, и зрители скидывались, чтобы заплатить за электричество.

- А закон при этом полностью на стороне городской администрации? То есть, искать помощи у юристов театру бессмысленно?

- Да, и банк, в котором театр имеет счет, - это городской банк, который не может ослушаться городских властей. Содержание этого театра обходится городу примерно в 800 тысяч евро ежегодно. Есть разные предположения о том, куда город намерен потратить эти деньги. Например, в последнее время в Париже открылось несколько грандиозных развлекательных проектов – предполагалось, что они быстро выйдут на самоокупаемость, но этого пока не происходит, слишком большой у них размах. Кроме того, есть информация о планах построить в Париже новую филармонию, и на нее у города тоже не хватает средств. Но театр Пари Виллет ценен именно своим особым лицом – того, что происходит в нем, не происходит больше нигде в Париже. А кроме того, мы обнаружили, что именно со статьи «Театры» за последнее время в Париже сняты очень большие деньги – за несколько последних лет финансирование театров сократилось в общей сложности на миллион евро.

- Каковы шансы Театра Пари Виллет на выживание?

- Думаю, шансы могут появиться, если в эту историю вмешаются национальные власти: например, министр культуры. Или если руководство округа изъявит желание поддержать этот театр. Вообще наша главная цель - чтобы за стол переговоров сели одновременно мэрия, министерство культуры, администрация округа, театральная общественность и профсоюзные организации, - и все они вместе решали бы, как спасти этот театр. Но сейчас еще важно поднять как можно больше шума вокруг этой истории. Вот недавно, например, упоминавшийся Жоэль Помра написал очень жесткую статью в Le Monde - о том, что власти врут на каждом шагу. У нас сейчас появилась мода считать, какова себестоимость каждого кресла в театрах – это если учитывать все коммунальные платы. И вышло, что кресло в театре Пари Виллет стоит 250 евро. Но ясно же, что такие пересчеты – недопустимы. И Жоэль Помра в финале текста пишет, что ожидал большего от левого правительства. И что ему стыдно.

- А когда во Франции активизировалось профсоюзное движение? В 2003 году, когда из-за забастовки театральных работников не состоялся Авиньонский фестиваль?

- Нет, гораздо раньше. В Авиньоне как раз возник спонтанный протест театральных сотрудников.

- Вы сказали, что существует профсоюз, который защищает не организации, а сотрудников. Что должны получить работники театра, которые окажутся на улице, если театр Пари Виллет будет закрыт?

- Работу в другом месте, которую им предложит мэрия. И от этого мэрия не отказывается. А также возможность играть в другом месте спектакли, которые сейчас идут на площадке Пари Виллет. Но речь-то сейчас о том, чтобы сохранить именно это место. Которое уже много лет остается символом экспериментального театра. Мы, театральная общественность, воспринимает угрозу закрытия этого театра как угрозу современному искусству, свободе художника. Закрывается ведь не обычный рутинный театр, а именно театр-лаборатория, который необходим для развития театрального процесса.

- В закрытии именно Театра Пари Виллет нет какой-то идеологической подоплеки? Цензурных соображений?

- В чистом виде нет, но, как всякий театр, который занимается экспериментом, Пари Виллет, - это левый театр. А он всегда чувствительней к социальным проблемам, чем театр классический или развлекательный. У нас теперь очень часто говорят о рентабельности театра. Более того, этот критерий во многих новых культурных программах стал главным. А как лабораторный театр может быть рентабельным? Это невозможно. Но без таких опытов невозможно развитие театра вообще.

- А как вы оцениваете возможности профсоюзов? Смысл их выступлений?

- Конечно, смысл есть. Правительство не должно иметь зеленую улицу, когда принимает нелепые решения и программы. Оно должно натыкаться на сопротивление. Вот в прошлом году, например, появилась совершенно дурацкая программа «Культура для каждого». То есть не «для всех», как раньше. А именно – для каждого. Подразумевалось, что нужно придумывать отдельные проекты для эмигрантов или для жителей определенной социальной среды. И вот министерство культуры еще предыдущего правительства организовало съезд, на котором эта программа должна была быть принята. Мы пришли на этот съезд – деятели разных профсоюзов в составе примерно 50-60 человек. Мы блокировали вход в здание - и съезд не состоялся, а программа вскоре была закрыта.

- И полиция не предприняла попытки вас разогнать?

- Нет. Мне, наоборот, хотелось побороться, но полиция к нам даже не подошла.

- Вы часто бываете в России. Вы же понимаете, что у нас в таком случае всех 60 человек затолкали бы в автобус и отвезли в отделение полиции.

- Нет, у нас пока такого нет. Потому что если бы такое случилось, был бы колоссальный скандал. У нас все-таки остался символ, призрак свободы. Артистов у нас не трогают.

- А сколько человек в вашем профсоюзе?

- 350 организаций со всей Франции. Это много. Это большая национальная организация. Сюда входят в том числе и небольшие компании, которые живут на субсидии, как, например, мой собственный театр.

- У вашего театра есть какой-то план, который выдвигает государство и который вы должны выполнять?

- Да. 2 премьеры и 120 спектаклей в три года.

- Какие еще существуют профсоюзы, кроме вашего?

- Их очень много. Фактически свой профсоюз есть у каждой отрасли культуры: у оперных театров, у музыкальных ансамблей. Но в нашем профсоюзе тоже есть музыкальный отдел, хореографический, отдел кукольных театров и театров марионеток, и недавно мы открыли отделение современного искусства. Ну и конечно есть профсоюз, который защищает именно рабочих – тот самый знаменитый CGT (Confederation generate du travail – Всеобщая конфедерация труда) - он старейший и самый большой во Франции. У него есть филиалы и в промышленности, и в сельском хозяйстве. Мы с ним сотрудничаем очень тесно.

Но мы сейчас не говорим о том, чтобы защитить рабочих, они-то как раз более-менее защищены. Нам важно защитить театр, который позволяет пробовать что-то новое тем людям, которые этого хотят, который открывает и поддерживает новые имена и таким образом является символом театра XXI века, театра будущего.

Жанна Зарецкая, «Фонтанка.ру»
Фото автора