Лепы и клёвы эти обновы: Русский музей выставил новейшие приобретения

26 июля 2015, 23:16

Версия для печати

Tweet

В Корпусе Бенуа открылась выставка новых поступлений в Русский музей, датируемых 1998-2014 годами. Корреспондент «Фонтанки» посмотрел на приобретения и убедился, что экспозиция меньше всего похожа на отчет «для галочки». Все вышло очень интересно: два-три часа, необходимые для вдумчивого знакомства с экспонатами, пролетят незаметно.

Всего за минувшие годы в фонды музея поступило около 25 тысяч произведений самых разных жанров. И, конечно, в корпусе Бенуа выставлена очень малая их часть. Посетители увидят самое-самое. То, что производит впечатление само по себе. А также экспонаты, на которых взгляд человека со стороны может не особо задержаться, но приводящие в восторг профессионалов.

Экспозиция четко структурирована. В северном крыле корпуса Бенуа сосредоточены приобретения, относящиеся к «классическому», дореволюционному периоду. В залах южного крыла представлен период русского искусства, начинающийся с 20-х годов прошлого века и до наших дней.

Встречают посетителей великолепные образцы живописи 18 – первой половины 19 века. Два шедевра являются предметом особой гордости экспертов. Это редчайшее «Распятие» кисти Владимира Боровиковского и «Портрет неизвестной молодой женщины» Дмитрия Левицкого. Сюда же отнесем «Портрет девочки с розой в руке» неизвестного художника, датируемый 1740-ми годами, а также хорошую подборку россики – произведений зарубежных мастеров, творивших в это время в Российской империи. Особенные эмоции вызывает «Умирающая Клеопатра» Поля Барбье – такой образец сочетания возвышенности и наивности сложно отыскать.

Зал древнерусского искусства привлекает деревянной скульптурой Параскевы Пятницы (начало 15 века) – уникальным предметом религиозной пластики – и собранием произведений древнерусского ремесла. Выставленные амулеты, кресты, украшения и предметы декора относятся еще к домонгольскому периоду.

Основными точками притяжения раздела, посвященного живописи второй половины 19 – начала 20 века, стали работы Ильи Репина, Станислава Жуковского, Сергея Судейкина, Петра Уткина, Анны Остроумовой-Лебедевой. Репинскому «Портрету военного» (1916 г.) отведено особое место в развеске – картина венчает экспозицию северного крыла корпуса Бенуа. Полотно приехало из нью-йорской ABA Gallery. Изображение юного воина исполнено романтики и трепетности, напоминающей о скоротечности жизни – особенно, если кругом война. Разумеется, Репин не был бы самим собой, если бы не обрезал фигуру модели самым нелепым образом, на что сетовала еще княгиня Мария Тенишева – просветительница предреволюционной России, сама неоднократно позировавшая художнику. К счастью, проникновенности у картины от этого «фирменного штриха» создателя не убавилось.

Специалисты не скрывают восторга от приобретения работ художников круга «Голубой Розы». Картины Сергея Судейкина «Мифологическая сцена» и Петра Уткина «Осенний пейзаж» наилучшим образом заполнили лакуну в собрании музея: русский символизм здесь всегда желанен. Также обратим особое внимание на автопортрет Роберта Фалька, угольный автопортрет Михаила Врубеля и «Интерьер с собакой» Остроумовой-Лебедевой – редкий для художницы пример жанровой живописи.

Гарантированный интерес публики вызовут шишкинский «Полдень в окрестностях Москвы», «Пейзаж с деревом» и «Женщина в восточной одежде» Павла Филонова, «Пейзаж» Михаила Нестерова, а также натюрморт с гранатами Бориса Кустодиева и вездесущий, непотопляемый Айвазовский со своими видами Константинополя и Судака.

Представленное на выставке искусство 20-30-х годов, сложное и взрывное, как сама эпоха, способно расшевелить всякого. Можно добрых полчаса простоять перед минималистичным «Полем» Эдуарда Криммера, да так и не насмотреться. Насыщенные мазки придают картине объем и рельеф – знаменитый иллюстратор детских книг и художник по фарфору создал на небольшом холсте настоящий шедевр. Дух времени ощущается в «Цыганках» Юрия Васнецова, «Двух художницах» Татьяны Глебовой и многослойном, многосмысловом «Портрете Николая Ремизова с женой» работы Бориса Григорьева.

Пути современной живописи и объектов актуального искусства в академическое собрание сложны. Здесь в основном можно рассчитывать на пополнение фондов, благодаря выставочным проектам и подношениям художников и их наследников. Много пробелов, которые неизбежны даже в такой грандиозной коллекции, как коллекция Русского музея, заполнили дары братьев Ржевских, а также других коллекционеров и галеристов. За советский авангард отвечают «Полнолуние» Михаила Шварцмана и «Не рыдай надо мной, мама» Элия Белютина. Представлен огромный пласт «социальной» живописи 70-90-х годов. Взрывную смесь гротеска, мистики и «иконного» письма представляет собой работа Алексея Смирнова «Похороны кормильца» – ярчайший пример неофициального советского искусства.

Большое удовольствие доставляет знакомство с приобретенными Русским музеем арт-объектами, относящимися к новейшим течениям. Вот Олег Васильев размышляет на холсте над «Завтраком на траве» Клода Моне. Забавной парочкой представлен проект «Любовь» Натальи Турновой – жаль, не придется сфотографироваться на фоне светящихся гуманоидов, запрещено. Есть и множество других приобретений – очевидных и не очень, рассматривая которые полагаешься только на чутье экспертов, их отбиравших.

Разумеется, к выставке можно предъявить большую претензию – которая, впрочем, вполне комплиментарна. Глаза разбегаются настолько, что после живописи совсем не остается сил для изучения печатной графики и редчайших изданий, поступивших в фонды Русского музея. Несколько больше повезло скульптуре – объём все-таки имеет значение. Здесь несомненный хит – работа Константина Симуна «Маршал Г.К.Жуков – победитель», изображающая «народного» полководца в виде кентавра, обороняющегося щитом с головой Сталина впереди.

Все увиденное подводит к очевидному выводу: пропустить выставку новых поступлений будет опрометчивым шагом. Конечно, здесь не обошлось без экспонатов, которые вполне могут погрузиться в фондовые глубины и показываться на свет божий только по особым случаям. Но большинство из них наглядно указывают – или предсказывают – пути развития коллекции Русского музея.

Евгений Хакназаров, «Фонтанка.ру»