Художника может обидеть каждый: «веселые картинки» Валерии Гай Германики

17 марта 2015, 03:39

Версия для печати

Tweet

В прокат — пусть и ограниченный – вышел новый фильм Валерии Гай Германики «Да и да». При всей одиозности фигуры режиссера это только вторая полнометражная картина в ее творческой биографии. И она прямо-таки пугающе хороша. Хотя пересказ её сюжета «Да и да» ничего хорошего, кроме кошмара и пошлятины, не сулит.

Школьная училка в исполнении Агнии Кузнецовой (той, что сыграла жертву мента в балабановском «Грузе-200») живет с родителями-занудами, и как-то вечером сбегает из дома к знакомому по интернет-чату актуальному художнику. Влюбляется в него и открывает для себя новую жизнь. Что ни пункт сюжета — страшный сон. Познакомились в чате — жди на экране убогой имитации виртуальной реальности. Современный художник — ну сейчас нам покажут наркомана и пьяницу, в придачу еще и со странностями. Влюбилась — лопни мои глаза, актеры начнут друг друга мазать друг друга карской и изображать на камеру творческий процесс.

Так вот: все капканы сюжета «училка в мире богемы» Германика обходит играючи — чат мелькает на разбитом скрипучем мониторе, художник является пьяным подростком. Богему представляет Сергей Кагадеев – музыкант из группы «НОМ», нелепо скончавшийся в минувшем сентябре, великан-чудик с бутылкой водки наперевес. Актуальное искусство вовсе спрятано в кладовки и запасники. Оно здесь — только в лицах снявшихся в маленьких ролях деятелей московской арт-тусовки: куратора Иосифа Бакштейна, живописцев Виноградова и Дубоссарского. Ну и в самом фильме как явлении.

Видео YouTube ivanovstas 

Талант Германии — в своеобразии, это и так понятно. Эта странная деваха, снимающая модное кино и позирующая для глянца со своей собачкой (то ли Чуней, то ли Кузей), этакий Виктюк в юбке — образец для пародистов, воплощенное пиршество дурного вкуса, на самом деле – возможно, единственный отечественный режиссер нашего времени со своим почерком, узнаваемым и выразительным. Беда Германики-режиссера — только в чрезмерно пристальном внимании к ее персоне слишком широкой публики.

После ее игрового полнометражного дебюта «Все умрут, а я останусь», получившего специальный приз жюри конкурса «Золотая камера» Каннского кинофестиваля и премию «Ника» в категории «Открытие года», на режиссере повисла бирка «Русский Ларри Кларк». Германика показала, что умеет складно показывать веселые картинки из школьных анкет, дневников, жевачек под партой и даже составлять из них стройное и достоверное повествование. Потом наступил телевизионный бум — начались «Школы» и «Краткие курсы счастливой жизни», где кроме цепкости и увлекательности было ничего не разглядеть. Спохватились — а разбитная деваха уж тут как тут с серьезным, пугающе зрелым художественным во всех смыслах высказыванием. Уже не Ларри Кларк, а кто покруче. Не Виктюк, но Гринуэй.

«Да и да» – вполне арт-объект. И это тем удивительнее, что в насквозь литературоцентричном русском кино, завязанном на цепких фразочках и нравоучительных сюжетах, визуальность – редкий зверь. Германика же отважно строит свой фильм именно как изобразительный ряд. В этом смысле лента и вправду – событие: сериальный оператор Всеволод Каптур выдает совершенно невероятные в местном контексте коленца. Заливает Москву желтым и зеленым, держит камеру всю дорогу на сверхкрупных планах лиц, рук, ног. Преодолевает притяжение снимаемого объекта — сотни раз виденных на экране улиц, грязных больниц, хрущевок, сквотов, мастерских – отрывается от них легко и почти играючи.

Причем все это цельно, монолитно — из общей кислотно-дискотечной интонации «веселых картинок» не вываливаются и вставные эпизоды-клипы. Да еще на песни групп «Пикник» и «Агата Кристи». Последний — вовсе в виде готической новеллы-сна главной героини, с рисованными 3D-волками. В любом другом фильме такой рэди-мейд смотрелся бы дурновкусием, здесь же — выглядит вполне к месту. В пестром наборе картинок и зарисовок не может быть ничего лишнего — он всеядный. Тем более не страдает фильм оттого, что из него для российского проката выкинули весь мат — пару раз упомянутое слово из трех букв.

В итоге, этот диско-трэш выводит и сам банальный сюжет про «художника трудно понять, а обидеть может каждый», и тему любовной игры со случайным встречным за рамки стоеросовых словесных конструкций и традиций. Германика смогла преодолеть избитость высказывания, снять про то же, но очень новое и — ну, да, пожалуй, своё (хотя судить трудно, свечку не держал). И дело тут не в училке, не в богеме, не в знании реальности (в чем можно было бы заподозрить бывшего документалиста), а в том, чем «Да и да», в конечном счете, и оказывается: в пестрых и разных цветах, в картинках. В методе смотрения на мир. Скучном и убогом, через очки из подземного перехода (этот образ тут обыгран виртуозно) – или безумном, сквозь густо накрашенные гуталином ресницы. Через трясущийся объектив ручной камеры – или бесчисленные хитрые световые фильтры. С анимационными вставками – или без. И весь кайф — в возможности перепробовать эти способы за короткое время и по сходной цене.

Иван Чувиляев, специально для «Фонтанки.ру»