Андрей Константинов: «Романа «Бандитский Петербург» я никогда не писал»

24 марта 2014, 00:44

Версия для печати

Tweet

15 лет назад появился сериал «Бандитский Петербург», который сразу же стал явлением: никогда больше криминальный сюжет не сочетался в российском телепроизводстве с таким высоким уровнем литературной основы и творческой команды. Владимир Бортко, Игорь Корнелюк, Кирилл Лавров, Андрей Толубеев, Дмитрий Певцов, Евгений Сидихин, Анна Самохина – сплошь звездные имена. О феномене такого явления, как «Бандитский Петербург» «Фонтанке» рассказал автор романов, послуживших основой для сериала, писатель Андрей КОНСТАНТИНОВ. 27 марта в Мюзик-холле пройдет его творческая встреча, приуроченная к дате.

О проклятом «бренде»

Согласиться с тем, что это название стало ругательным брендом, я не могу. Есенин написал «Москву кабацкую», и я не думаю, что этим он Москву как-то опорочил и нанес ей репутационный ущерб. Своим творчеством он показал весьма любопытную грань, на которую до той поры не особо обращали внимания. То же самое и здесь. Я вообще глубоко убежден, что в нашем городе не происходит значительных событий, оставляющих какой-то след, если сам город этого не разрешает. Условно говоря, не разрешает Медный Всадник. Город все время меняется и живет, Медный Всадник тоже живой. Я считаю, что наш город мистический – за счет гения места, хотя сам я далек от всякой потусторонности. Просто есть три таких города на Земле – Иерусалим, Венеция и Санкт-Петербург, в которых произошло некое чудо. За счет истории, за счет культуры и еще чего-то непонятного они стали волшебными городами, которые сами управляют своей жизнью и жизнью людей, которые в них живут. Они самодостаточны. Этим городам нельзя навредить, нельзя что-то навязать против их воли. Поэтому смешно говорить, что к Петербургу можно приклеить какую-то этикетку.

Люди не очень хорошо знают историю сериала, то, как он получил свое название. Меня до сих пор мучают глупыми вопросами: «Вы ведь автор романа «Бандитский Петербург», по которому снят сериал?» Нет такого романа и никогда не было. Сериал снят по разным моим произведениям. Общее название предложил режиссер Владимир Бортко, опираясь на мою документальную книгу. Я легко согласился, чтобы произошла такая замена: мое же произведение, пусть и нехудожественное, дает название сериалу.

Само название «Бандитский Петербург» появилось в 1992 году – так была названа одна из моих статей для газеты «Смена». Не подумайте, что я открещиваюсь, но конечным автором названия опять же был не я – первоначально статья называлась «Петербург бандитский», по аналогии с есенинским циклом. Мне показался уместным такой ритм названия. Я пришел со статьей к заместителю редактора Владу Чертинову, который сейчас работает вместе с нами, в «МК в Питере». Он предложил поменять порядок слов – «Пусть будет «Бандитский Петербург!» А меня тогда уже так достали правками – эта тема только-только начиналась в газетной журналистике. «Да ради бога!» – сказал я. Под этим названием вышла серия статей – я писал об организованной преступности, о ее проявлениях, о городских группировках. Чем больше я изучал эту тему, тем больше интересного открывалось. Я рассказываю студентам, которым преподаю курс журналистского расследования, почему нужно изучать историю? Чтобы не изобретать велосипед. Вполне возможно, что кто-то это уже делал до тебя и ты напрасно пыжишься, пытаясь пройти похожим путем. Я, например, с восторгом узнал, что был такой замечательный писатель и журналист Владимир Михневич, который в 19 веке написал документальную расследовательскую книжку под названием «Язвы Петербурга» – ровно о том же, что интересовало меня. Это был, кстати, бестселлер в то время, у меня есть экземпляр первого издания с его автографом. И когда мне говорят: «Вы написали «Бандитский Петербург» и тем самым опорочили наш город», – я улыбаюсь и говорю, что все было немного не так. Я не первооткрыватель этой темы, в ней нет ничего скользкого. Как раз наоборот – ее нужно знать. Не для того, чтобы пропагандировать этот образ жизни. Но если ты живешь в доме, нужно полностью знать его устройство – не только парадные залы, библиотеку и гостиную, в которой стоит большой белый рояль, за которым музицируют люди со светлыми лицами. Неплохо знать и понимать, как живет прислуга, где живут люди с недобрыми глазами, как устроены подвал и чердак – если ты действительно хочешь знать, как устроен твой дом.

О том, как все начиналось

Я совершенно не знал, что приду к таким результатам. Я совсем не собирался заниматься художественным творчеством, я писал статьи, работы было много. Но однажды ко мне пришел известный режиссер Валерий Огородников, который многим памятен по фильму «Взломщик» с Кинчевым. Сложный режиссер, не для всех. На тот момент он вернулся из Австрии, где работал с Петером Штайном. Он мне сказал, что прочитал мои статьи и хотел бы, чтобы я написал сценарий фильма: он задумал снять что-то вроде «Однажды в Америке», но про Россию. Я решил, что это сумасшедший: вместо того, чтобы обратиться к профессионалам, Огородников пришел к человеку, который никогда сценариев не писал. Фильмов его я не знал, так как определенное время работал за границей военным переводчиком и не мог соприкоснуться с художественными реалиями той поры. Он оставил визитку, а мне стало неловко, что как-то не очень тактично обошелся с таким человеком. Я пошел к заведующему отделом культуры, которым тогда был Максим Максимов (впоследствии он погиб – его убили сотрудники милиции, в отношении которых он проводил журналистское расследование, а тогда он был большим гуру во всем, что касалось культуры).

Посмотрев на оставленную Огородниковым визитку, Максим просветил меня насчет моей серости, оставив меня в полной растерянности и расстройстве. Я решил позвонить режиссеру с извинениями и предложениями своей помощи его сценаристам. Мы встретились за кофе, и он предложил мне написать синопсис, а я и слова тогда такого не знал. Огородников сказал, что нужно написать 15-20 страниц, добавил, что это работа не бесплатная и выложил на стол две с половиной тысячи долларов – сумма по тем временам очень приличная. Работа мне показалась привычной: 15-20 страниц – эта газетная полоса, иной раз и за день можно было отписать такой объем. И я за короткий срок написал синопсис романа «Адвокат», еще не зная, что он так будет называться. Отдал Огородникову, ему понравилось, и он попросил меня сделать первые диалоги – для более четкого определения характеров. И я увлекся, а Огородников стал родоначальником всего процесса, но у него не вышло найти денег на съемки, иначе это бы был совсем другой «Бандитский Петербург».

Про идиотские обложки и губернатора Яковлева

Спустя пять лет ко мне пришел Владимир Бортко. За это время у меня вышло несколько романов, которые пользовались не просто спросом, а каким-то сумасшедшим спросом. Я относился к этому достаточно иронично, как к хобби, за которое платили неплохие гонорары. Бортко попросил написать сценарий, а я в ответ ему предложил почитать свои книжки. Надо отметить, что в то время они выходили с ужасными обложками, предопределившими долгий скепсис приличных людей: обязательно изображались грудастая блондинка, дебил с автоматом и взорванный автомобиль. Бортко сказал: «Я такое не читаю», – но с недовольным лицом книжки все же взял. Спустя два дня он позвонил мне с известием, что он все прочитал, ему понравилось и никакого нового сценария ему не нужно – будем снимать, что есть. Бортко понял, что прочитанное – не про гангстеров, а про людей. Если писать только про гангстеров, то это будет интересно небольшому количеству любителей. Наша же работа касается широкого круга тем: любви, дружбы, предательства.

Так получилось, что начало съемок совпало с большой политической федеральной кампанией против губернатора Яковлева. Ее вели питерцы из команды Собчака, которые ушли в Москву и считали, что Яковлев предал Собчака и хотели обыграть его на выборах. У них были серьезные возможности, большое влияние. Против Яковлева выступали все большие СМИ, которые транслировали слоган «Петербург – криминальная столица». Это словосочетание впервые появилось после убийства депутата Старовойтовой, его употребил известный журналист Павел Лобков. Лозунг был признан удачным и все то и дело повторяли – криминальная столица, криминальная столица...

Фильм мы выпускали в мае 2000 года, а выборы Яковлева были осенью, он их выиграл с ошеломительными цифрами: слишком уж несправедливым и плотным был на него натиск. Во время съемок мы попросили его о помощи. Денег он дать не смог, но разрешил бесплатно снимать на государственных объектах: дача Антибиотика – это губернаторская резиденция. При этом сказал: «Я знаю, что этот фильм обернется против меня, но я помогу – мне книжки Андрея нравятся, только снимите с душой». И когда я смотрел первые показы, которые предварялись подводками «Петербург – криминальная столица, а мы сейчас покажем «Бандитский Петербург», я думал: «Какая чушь! Вы же это придумали и теперь все время повторяете». Когда Яковлев выиграл выборы, эту пластинку словно выключили – стало не нужно. Но лозунг успел запомниться. Появились подражатели – «Бандитская Одесса», «Бандитский Крым». У фильма был успех, прошло некоторое время и насупленные политики-моралисты, не интересовавшиеся, как появилось такое название, начали пенять: «Да как вы могли, да как посмели...» Они выглядели такими напыщенными, ничего не сведущими индюками, что было просто смешно. Спорить всерьез не получалось: никакая система доказательств того, как это было на самом деле, их не интересовала.

О сериальном непрофессионализме

Никакой сериальной школы у нас, к сожалению, нет. Все по пословице: умному дай нож, он хлеба отрежет, масла намажет, ребенка накормит. Дай нож дураку – он сторожа зарежет, ящик водки украдет, напьется и подохнет. «Бандитский Петербург» стартовал приблизительно одновременно с «Кланом Сопрано». На Западе, оттолкнувшись от «Клана Сопрано», научились делать невероятно замечательные сериалы, которые смотрит весь мир, а наши деятели вместо того, чтобы видеть в успехе некую базу для дальнейшего восхождения, просто принялись шлепать деньги. Шлепать деньги легче всего на материале «на троечку», на массовом производстве, как с одноразовой посудой – поел и выкинул. Рентабельность – как у торговли наркотиками, неважно, что не открывается новое творческое пространство, что всё превращается в жвачку. Они форматировали таким образом рынок двадцать лет, не предлагая зрителю ничего нового, а потом говорили: «А людям нравится это!» Это лукавство. Наш народ не дебил, он может радоваться таким зарубежным сериалам, как «Родина», «Во все тяжкие» – это даже не кинопродукция, это искусство. Наши кинодеятели говорят: «Мы вот денег подзаработаем, а потом...» А потом ничего не будет. Если балерина ушла в стриптиз, то только кажется, что потом она в любой момент может вернуться и сбацать «Лебединое озеро». Пусть она сохранила свою физическую форму, но все-таки она уже не балерина, а стриптизерка. Настоящего лебедя уже не получится.

Я бы с огромным удовольствием работал на подъеме этой лестницы, но сериальное производство – очень коллективное дело. Нужно, чтобы каналы хотели что-то изменить. Я соглашаюсь иногда что-то написать, но в основном отказываюсь. Потому что нужно подниматься вверх, стремиться сделать что-то оригинальное, рисковать... А сейчас турки и датчане нам утирают нос своими сериалами, а ведь сериальное производство – это настоящая отрасль. Великобритания, продавая свои сериалы другим странам, получает около полутора миллиардов фунтов стерлингов. Но сериалы – это не только экономика, это еще и идеология. В мире идет глобальная конкуренция смыслов. Если мы не участвуем в продвижении своих идей, мы проигрываем в информационном, идеологическом противостоянии. Ситуация с Крымом это показала в полной мере: нас боятся, нас не слышат. И во многом поэтому мы не пользуемся авторитетом.

Евгений Хакназаров, «Фонтанка.ру»