Полюбите Хабенского беленьким

07 ноября 2013, 15:37

Версия для печати

Tweet

Сегодня на экраны выходит фильм «Географ глобус пропил» - самая долгожданная кинопремьера года. Слухи о необычайно удачном новом фильме режиссера Александра Велединского поползли по стране после победы «Географа» на «Кинотавре»: со слезой в голосе критики (и блогеры) возвещали появление (наконец-то!) фильма о герое нашего времени. Что настораживало, им, как и десятилетие назад, оказался персонаж Константина Хабенского.

Российское кино, да и искусство вообще, как известно, безусловно социально. Лозунги чистого искусства на нашей национальной почве приживаются из рук вон плохо. Поэтому чисто жанровые герои, каких в Голливуде играют Брюс Уиллис или Арнольд Шварценеггер – нашего зрителя не устраивают (в театре, кстати, так же, как и в кино – один из лозунгов фестиваля современных пьес «Новая драма» так и звучал: «Ищу героя!»). Нам подавай узнаваемого персонажа, причем, как сформулировал Лермонтов в своем программном произведении, «составленного из пороков поколения». И лучшие киноопусы - «Осенний марафон» Данелии, «Полеты во сне и наяву» Балаяна, «Отпуск в сентябре» Мельникова - именно такого протагониста в свое время и предложили. Сразу как только кино позволили выйти из рамок соцреализма с его обязательным положительным героем. По той же программе – пусть даже и с оммажами в сторону «Сладкой жизни» Феллини и «На последнем дыхании» Годара - был создан дебютный фильм Филиппа Янковского «В движении» (2002) с молодым Хабенским в роли журналиста Гурьева.

На первый взгляд, «Географ глобус пропил» по одноименному автобиографическому роману Алексея Иванова – решает ту же задачу. Изрядно потасканный сорокалетний Хабенский играет тут учителя географии поневоле: то есть, ни соответствующего образования, ни особой тяги к нынешним вождям краснокожих он не испытывает, устраивается в школу на единственную существующую вакансию, потому что надо как-то жить и кормить жену и дочь. Впрочем, даже в школу он заявляется с таким алкогольным «выхлопом», что совершенно правильная завуч (отличное, даром что эпизодическое, создание Агриппины Стекловой), как тонущий корабль, посылает директору панические сигналы SOS из-за спины потенциального коллеги. Но директор оказывается непреклонен: географию вести некому, а на дворе 30 августа.

Живет наш географ не в русской провинции вообще (как прежние отечественные киногерои), а в очень конкретной Перми, на родине автора романа. Первый же панорамный кадр фильма – вид на Каму с набережной с характерными красными буквами «Счастье не за горами», на фоне которых любят фотографироваться туристы да и аборигены. Мало того, это Пермь эпохи культурной революции – в отличие от романа, действие которого происходит десять лет назад. У Велединского и местный весьма обаятельный хозяин жизни Будкин (Александр Робак) представлен не бизнесменом, а сотрудником здешней культурной управы – и дарит он на день рождения географу буклет с узнаваемой эмблемой проекта PERMM, инициированного Маратом Гельманом. И такая деталь – не просто реверанс властям, вложившимся в съемочный процесс, режиссеру важно, что действие происходит в наши дни, когда счастье – как минимум, для культурных людей – и в самом деле становится явью.

Фото: скриншот видео официального трейлера фильма "Географ глобус пропил"

Однако настоящий русский интеллигент среднего возраста обязан маяться и терзаться везде и всегда. А в том, что Хабенский играет именно его – русского сорокалетнего интеллигента – сомневаться не приходится. Возраст слишком явно отпечатан у него на лице. А когда он читает дочке «Сказку о мертвой царевне» Пушкина, жена требует выключить свет, но ему нипочем – продолжает шпарить по памяти: этот трогательный момент, маркирующий социальную принадлежность "географа", взят из романа без изменений – практически единственный, остальные подвергнуты серьезным доработкам сценаристов, самого Велединского и Валерия Тодоровского. И в этих доработках вся соль.

Я давно размышляю над феноменом российских киногероев в выдающихся фильмах, названных выше. Ведь, казалось бы, и Даль, и Басилашвили, и Олег Янковский играли людей, на которых клейма ставить негде. Подонков в полном смысле слова – и это определение вполне внятно звучит из уст героя Олега Табакова в «Полетах во сне и наяву». Но непостижимым образом – обманывая прекрасных женщин, предавая друзей, подставляя коллег, забывая матерей/отцов, и так далее и тому подобное, - они умудряются (и сейчас, пересмотрите ради интереса) выглядеть лучше и вызывать больше сочувствия, чем их затхлое, пошлое, трусливое, среднестатистическое окружение. Это очень жестокие сюжеты, но они воплощают феномен национального героя – того самого, составленного из пороков поколения, которого с таким мастерством выписал Чехов и которого нигде, кроме как в России, никому воплотить не удается. Тут ведь не просто лузеры, а в полном смысле моральные уроды (с точки зрения любого кодекса нравственности) вызывают сочувствие по причине того, что обладают этой удивительной склонностью к полетам во сне и наяву. И как только появляется у героев эта замечательная черта, всё остальное воспринимается как протест против убогих, мещанских (коль уж вспомнила Чехова) идеалов счастья.

Ни Данелии, ни Балаяну, ни Мельникову в голову не приходило, что героев надо как-то подчистить, обелить, наоборот - и Даль, и Янковский (Басилашвили в меньшей степени) из кожи лезли вон, чтобы показаться во сто крат хуже, чем они есть на самом деле, вызвать огонь на себя, довести отношение к себе окружающих до ярости. Единственная фора, которую давали «героям времени» режиссеры – выбор на главные роли актеров с пробойным обаянием.

С обаянием у Хабенского дела вроде бы обстоят неплохо, хотя масштаб актерской личности и вызывает вопросы – особенно когда режиссер провоцирует зрителя на прямые аналогии. Например, Хабенский в финале дня своего рождения (ровно как и Янковский в «Полетах») качается на качелях – правда не на тарзанке, а на обычных, детских, и падает не в воду, а в снег. В романе этой детали, разумеется, нет. Качели нужны Велединскому, чтобы определить родословную – и сравнение Хабенского с Янковским вызывает острое желание пересмотреть фильм Балаяна: оказывается, актуальности он не утратил, разве что ездил бы сейчас герой не на «Жигулях».

Наоборот, вопросов к персонажу Хабенского (и к фильму Велединского) по ходу действия возникает все больше. Роман «Географ глобус пропил" сочинен очень молодым человеком – Алексею Иванову в момент его написания было 26. И этот факт делал огрехи простительными, а литературные достоинства подчеркивал: за одни только мастерские описания природы можно было извинить автору идеологическую прямолинейность – в романе, как ножом по маслу, городская часть отрезается от деревенской, цивилизованный человек противопоставляется естественному – географ, путающийся в женщинах и не способный заинтересовать и организовать подростков, в походе довольно быстро становится кумиром молодежи, и, главное, десятиклассницы Маши, в которую совсем не платонически влюблен.

Вполне зрелый режиссер Александр Велединский берет за основу ту же схему, с той оговоркой, что изо всех сил пытается накидать герою дармовых очков. То ли на лицо Хабенского не надеется (ну ведь действительно не Янковский, что уж там), то ли просто хочется, чтобы географ вышел милым парнем, за которого не стыдно. Ну жаль ведь его: и жена ушла к другу, а он, вместо того, чтобы скандал устроить, благословил, и завуч докапывается, и ученики – идиоты, и женщины вокруг – дуры. И начинает режиссер живописать поверх романа: и в аспирантуре-то этот Служкин учился, да выгнали, и молодая жена была его студенткой, влюбилась и в пермскую дыру за ним поехала (стало быть, лекции читал – как летал), и с сексом у него, в отличие от героя романа, ну просто не может не получиться (нет, вообще-то он не слишком-то и хочет, но если женщина просит, то из спальни она выйдет с восхищенным: «Ну ты кобель!»), и в карты самому гадскому из учеников – Градусову - он проиграет не просто так (не так, как Янковский Меньшикову), а потому что не заметит в запале собственной красивой обвинительной речи молодому поколению, как Градусов червями покроет буби.

И таких моментов в фильме – десятки. И все на крупных планах. И друга благословляет на любовь с его женой (ну как же, он ведь не хозяин другому человеку), и девочку Машу не трогает (романного-то Служкина от этого греха только чудо спасло). И вопит по требованию учеников «Я – бивень!» вовсе не так позорно, как кукарекает под столом герой «Полетов во сне и наяву», а с осознанием выполненного долга, гордясь собой (на крупном плане это в том числе и актерское самодовольство никак не спрятать) - потому что только что в ледяной воде притащил уплывший вниз по течению плот (то, что учитель сам безответственно заснул на этом плоту, как-то и не важно уже).

В результате этот новый герой Хабенского, которого отмыли и отчистили, как пса Шарика из мультфильма про Простоквашино, рисует создателям фильма «фигвамы». Уж такой он милый, трогательный – местами до слез, что весь фильм выглядит как пирожное с кремом. И я бы ей-богу подумала, что Хабенский просто утратил актерскую квалификацию, кабы не видела его в последней театральной работе – в роли Тригорина в «Чайке» Константина Богомолова в МХТ им. Чехова: жестким, честным, ироничным. Таким же он был в своей ранней киноработе – в фильме «В движении».

Фото: Фото из личного архива автора

Есть ощущение, что создатели «Географа» - люди со вполне приличной творческой репутацией, еще десять лет назад представлявшие собой бодрый и смелый передний фланг российского кино – просто постарели и стали неприлично чувствительны и пугливы. Формула Гоголя: «полюбите нас черненькими», которая в нашем искусстве работала всегда, кажется им слишком рискованной, гораздо безопаснее снимать очередную сказку для взрослых – пусть и греша против правды. Потому что помимо портрета героя, составленного из пороков поколения, в национальном искусстве есть еще один проверенный и совершенно беспроигрышный жанр: сентиментальная комедия, где можно и слезу смахнуть с ресниц, и поверить в замечательно фальшивую (вспомним увольнение того же Гельмана и закрытие лучших пермских культурных проектов) сентенцию о том, что до счастья – рукой подать. И подтверждением тому – великолепный хэппи-энд фильма «Географ глобус пропил», который не пришел в голову даже юному писателю Алексею Иванову. Он, кто не помнит, прописал герою «светлую лучезарную пустыню одиночества».

Жанна Зарецкая, «Фонтанка.ру»